СТИХИ

ПОЛДЕНЬ

Трав степных аромат одурманит меня и подарит забвенье,

Поднимусь над землей я легко, не как птица, а как сновиденье.

Гордо крылья расправит свои вольный ветер – возница,

Патрулирует небо Солнце в своей колеснице.

Вечный полдень окинет землю, скрывшись за облаками,

Взглядом ясным, как старец седой с голубыми глазами.

И летят облака лёгкой дымкой, попутчики ветра,

Чтобы, тучами став, напоить иссушённое лето.

НОЧЬ

Красавец дон Жуан красноречив,

Торопится приблизить миг желанный,

Ещё момент и сдастся дона Анна

Но чьи это тяжёлые шаги,

Кто в дверь стучит так поздно, гость незваный?

Вот входит в дом гранитный командор

На полуслове прерван разговор,

И задрожали губы дон Жуана.

Но, утерев с лица холодный пот,

Безмолвный вызов командору бросил,

И, встав навстречу каменному гостю,

Он руку истукану подаёт.

Вот затрещали дон Жуана кости –

Расплата тяжкая за счастья миг,

Уж через силу сдерживает крик,

Но дон Жуан пощады не попросит.

Увы, не человеческой руке

Тягаться в твёрдости с рукой гранитной,

Всё, дон Жуан, вот ваша карта бита,

Как сильно кровь пульсирует в виске.

Вот скоро сердце биться перестанет,

Жизнь гаснет, как сгоревшая свеча…

И на пороге ада закричал:

« Я гибну! Я люблю! О, дона Анна…»

Все мотыльки спешат из тьмы на свет,

На огонёк, мерцающий в ночи,

И многие из них находят смерть

В цветке огня пылающей свечи.

Стремятся к раскалённому цветку,

Но не испить нектара сладкий сок,

А каждому назначен мотыльку

Последнего полёта точный срок.

Уже жестоким жаром опалён,

И голос неземной его зовёт,

Сгорая, тело падает в огонь,

Душа же продолжает свой полёт.

А те, кто избежали искушенья

Мудрейшими среди живых слывут,

И учат молодое поколенье

Практично жить, и сами так живут.

Но их советам следуют не все,

Сильней советов света чистый зов,

Находят люди поутру в золе

Обугленных, погибших мотыльков.

Сердце решило, что оно соловей,

Сердцу хотелось петь.

Но как ему быть, до конца своих дней

Заперто сердце в клеть.

Как ему спеть о свободе мотив

Сидя в клетке грудной?

И вот, однажды, момент улучив,

Сердце рванулось долой.

Вот он, свободы прекрасный полёт,

Пульс отбивает ритм…

Но, что-то сердце совсем не поёт,

Тише и тише стучит.

Пылкое сердце может такое

Наворотить сгоряча,

Если не дружит оно с головою,

А вместе им отвечать.

Гадает шаман на древесном угле,

Проводит забытый обряд,

Пальцы рисуют узор на золе,

Безумен блуждающий взгляд.

И голос дрожащий срывается в крик

Когда Имена называет старик.

Вспыхнули угли косматым огнём,

Поплыл можжевеловый дым,

Грозные тени мечутся в нем,

Смеются над старцем седым.

И бездна открыла свой чёрный провал

Где во тьме первозданной сонм духов летал.

Из пепла костра, из праха веков

Демон забытый возник,

Из жертвенной чаши свежую кровь

В костёр выливает старик.

- Нет, старец, мне только твоя кровь нужна,

Такая моя за услугу цена!

Шаман в тот же миг ритуальным мечом,

Который как бритва остёр,

Левую руку свою по плечо

Отрубил и бросает в костёр.

- Скажи, я и руку тебе подарю,

Что будет со мною, когда я умру?

Рецепт ворожбы на древесном угле

Алхимик нашёл в письменах,

Узор начертил на рабочем столе

И те же назвал Имена…

И вспыхнули угли, и в дыме возник

Из праха веков однорукий старик.

Случилось так, что седые горы

Дохнули вниз ледяными ветрами,

Людей загнали в сырые норы,

Заставив вжаться в холодный камень.

Напрасны жертвы, бессилен шаман,

Друг к другу льнули худыми телами,

И, вдруг, в пещеру вошёл титан,

В своих ладонях держал он пламя.

Украл огонь для людей Прометей

И был скупыми богами наказан,

Клёкот орла, перезвон цепей,

Прикован к скалам в горах Кавказа.

Крылатый хищник, его тяжкий рок,

Приходит терзать незажившую рану,

И капли крови – гранатовый сок

На землю пали из сердца титана.

Так, капля за каплей, сердце его

Покинуло тело, ставшее тенью,

И среди древних Кавказских гор

Поныне слышно его биенье.

Горы сокровище мудро хранят –

Детям своим отдают не жалея

То, что намного дороже огня,

Сердце – бесценный клад Прометея.

ПРОМЕТЕЙ-2

(версия для служебного пользования, как было на самом деле)

Неандерталец среди гор, зажав зубами «Беломор»

Искал тоскливо, где бы прикурить?

Прометей, известный вор, у богов огонь упер

Чтоб неандертальцу подарить.

Ты мой брат и я твой брат, папироскою дымят,

Выпить есть, но некем закусить.

- Надо собирать отряд, подбери крутых ребят, -

Прометей неандертальцу говорит.

Пробрались к соседям в племя, часовому дали в темя:

- Говори, кто самый вкусный, твою мать!

Не то закусим сразу всеми, - всё хорошо, но в это время

Успел шаман молитву прочитать.

Зевс запрыгнул в колесницу, не успевши похмелиться,

И помчался к ним на огонёк.

- Это что же здесь творится, кто кричит и матерится? –

И пинком обоих в воронок.

Судили боги их и вот, неандертальцу дали год

А Прометея в кандалы и на Кавказ.

Пусть орёл его клюёт, никто выпить не даёт,

А ругаться будет – сразу в глаз.

И повелось так с той поры, что опальных всех цари

На Кавказ велели отправлять,

И до сих пор горят костры у подножья той горы,

Где Прометею срок пришлось мотать.

NEW-АПОКАЛИПСИС

Детский крик чёрной птицей сорвался в бездонное небо,

В эту ночь на земле вновь родился сын чёрного гнева.

И завыли в урочищах чёрные дикие звери,

И поверили те, кто давно ни во что уж не верил.

Чёрный ангел сыграет на флейте им музыку смерти,

Понесут на алтарь они в страхе детей своих в жертву.

И услышит их тот, для кого они пели молитвы,

И омоет их кровью арену решающей битвы.

Созовет он друзей насладиться кровавою пищей,

И два брата тогда наконец-то друг друга отыщут.

И над миром не встанет заря, будут только зарницы,

Вот о чём рассказала мне ночью чёрная птица.

КРЫСОЛОВ

В мир, когда-то им спасённый,

Возвратился вновь

В красном фраке запылённом,

Сединою убелённый

Старый крысолов.

И, вздохнув, сказал устало

Вечный музыкант:

- Вновь моя пора настала, -

И полез в карман.

Полился в уснувший город

Дудочки мотив,

Сотен лапок слышен шорох,

Пробудились крысы в норах,

Слыша тот призыв.

Сытых крыс покой нарушил

Старый чародей,

Эти крысы были души

Сереньких людей.

Потекли они лавиной

В серый свой поход,

Норы тёплые покинув,

Чтоб навек бесследно сгинуть

В бездне чёрных вод.

Старый пастырь душ крысиных

Видит – город чист.

Проводил он взглядом спины

Утонувших крыс.

И другую начал песню –

Звонче, веселей,

И уводит с улиц тесных

За собою в сад чудесный

Городских детей.

Слыхали ль вы, что есть такой базар,

Не знаю, где он, на какой планете,

Где можете найти любой товар,

Купить за деньги всё, что есть на свете?

Лекарство от любой болезни, яд,

Бальзам от старости, напиток счастья,

Часы, чтоб время повернуть назад,

И талисман для достиженья власти.

А если там найти не суждено,

Хотя такого не бывало сроду,

То это может значить лишь одно:

Не поступала эта вещь в природу.

Вот как-то раз Гермес – торговли бог,

Известный своей хитростью лукавой

Был в тех краях, и не зайти не смог

Он на базар, такой покрытый славой.

Приняв обличье юноши простого,

Не обделённого, конечно, красотой,

С намереньем перехитрить любого

К одной лавчонке путь направил свой.

Там продавались жемчуга, алмазы,

Но средь великолепия камней

Вошедшему в глаза бросалась сразу

Краса хозяйки, перлов всех милей.

Гермес лукавый начал наступленье,

Цветок коварства уж в душе возрос,

Желая девушку ввести в смущенье

Такой он приготовил ей вопрос:

Оставим сувениры и подарки,

Холодная краса мне не нужна,

Твой поцелуй хочу купить я жаркий,

Какая будет у него цена?

- Недорого я за него возьму,

Весь мир – цена такого поцелуя, -

Так девушка ответила ему.

- Так дёшево? – Гермес сказал, - беру я!

У каждой вещи есть предназначенье,

Мир годен лишь на то, чтоб в нём мы жили

Он твой, бери, вступай в своё владенье,

Он был и так твоим, но сделка в силе.

А если для другой какой-то цели,

Захочешь властвовать, к примеру, в нем,

Но не сумеешь ты, то в этом деле

Вини себя, а я тут не причём.

Гермес довольный уходил с базара,

Ведь он сумел обставить дело так,

Что не скажи, а получил он даром

То, что другим лишь виделось в мечтах.

Восторг от выгоды прошёл, но биться

Не перестало сердце хитреца.

Он, словно в клетку пойманная птица

Попался в сеть хитрейшего ловца.

Забыв про бизнес, брови сдвинув хмуро,

Гермес грустит, витая в облаках,

Попался он на удочку Амура,

Запутался в расставленных силках.

Я расскажу о том, что встарь

Произошло когда-то.

Давным-давно жил жадный царь,

Владел страной богатой.

Жил в той стране один хитрец,

Нищ, ни гроша в кармане,

И вот к владыке во дворец

Явился голодранец.

- Великий царь, ты так богат,

Казна твоя бездонна,

Не мог бы ты земли мне дать,

Хоть на постройку дома

А царь имел тогда как раз

Благое настроенье,

Сказал торжественно: - В сей час

Дарю тебе владенье.

Он мела принести кусок

Велит послушной страже

Размером с детский ноготок,

А может меньше даже.

- Я столько дам земли тебе,

Сколь сможешь этим мелом

Ты обвести себе рубеж,

Берись скорей за дело,

- Боюсь принять столь щедрый дар,

Ведь завтра ты решенье

Своё изменишь вдруг, о царь

И отберёшь владенье.

- Ну, насмешил, мил человек,

Потешил мою душу,

Клянусь тебе, что я вовек

Границу не нарушу.

Ты будешь повелитель той

Земли всего удела,

Что сможешь обвести чертой

Кусочком этим мела.

А если я когда-нибудь,

Нарушив своё слово,

На твою землю посягнуть

Посмею, пусть сурово

За то накажет бог меня,

За клятвопреступленье

Навек в аду среди огня

Гореть мне без прощенья.

Так что рисуй себе страну,

Где место ты приметил,

А я тебя не обману

И бог тому – свидетель.

Берёт он мел из царских рук

С положенным поклоном,

И на полу рисует круг

Вокруг царёва трона.

- О, повелитель, я не смел

Ввести тебя в расходы,

И весь я не истратил мел,

Дав алчности свободу.

- Ценю я шутку, но и честь

Пора бы знать кому-то,

Ты что, на трон мой хочешь сесть?

Тут вовсе не до шуток!

Ну, что ты, царь, поверь, твой трон

Не нужен мне, конечно,

Беру другую из сторон,

Сиди на троне вечно.

Переступить не сможешь ты

Не вызвав божьей кары

Мной нарисованной черты,

Ведь клялся ты недаром.

Вот так без крови, без войны,

Лишь мел благодаря,

Стал повелителем страны

Хитрец вместо царя.

Ах, зачем ты, Отец, мне бессмертие дал,

Снова смерти гонец ускакал без меня,

Мне бы чашу испить, но бездонный бокал,

Бесконечная нить и болото огня.

Вновь вереницею смерти, рождения,

И нет мне из круга освобождения,

За горизонт тянется нить.

- Ты не умрёшь, будешь вечно жить.

Позови меня смерть, на свой вальс пригласи,

Так тоскует лишь зверь, да и мне суждено,

Оборви мою нить, мой огонь погаси,

Не хочу вечно жить, брось мне яду в вино!

Но снова зовут меня страшные маски,

Их губы кривятся облупленной краской,

Глухо звучит монотонный бас:

- Ты не умрёшь, ты один из нас.

И я знаю, он прав; кто-то карты раздал,

И жестока игра, бей, козырная масть,

Нет победы без жертв; проиграл – трибунал,

Был бы выигрыш – смерть, нет, всего только власть.

И вновь бесконечная длится игра,

Твой вчерашний союзник сегодня твой враг,

И шепчет знакомый бас – иезуит:

- Ты не умрёшь, твоё бремя жить!

И нет здесь никаких секретов,

И нет здесь сокровенных тайн,

Над входом лишь слова запрета –

Прочти и сам себе решай.

Здесь завершились все дороги

И горизонты всех миров

Сошлись к истёртому порогу

Святилища Безумных Снов.

Здесь нет молитв и песнопений,

Здесь зеркала вместо икон

И к алтарю ведут ступени,

На нём всегда горит огонь.

Древнее времени горенье

Огня пришедшего извне,

Всё, что не легче сновиденья

В момент сгорает в том огне.

Зеркал бессчётных отраженья

Слились в сверкающую грань,

Остановись, прими решенье –

Каким путём покинешь храм

.

Назад – и ты подобен богу,

Мудрец, исполнивший закон;

Вперёд – и вечная дорога

В безумный нереальный сон.

Видел лишь ветер, как корабль напоролся на риф,

Знают лишь волны о том, как погиб капитан,

Чайки подхватят последний отчаянный крик

И унесут его вдаль, к родным берегам.

Рыбы молчат о том, как никто не хотел умирать,

Но последняя шлюпка тоже пошла ко дну,

Плачет вдова и рыдает старушка мать

Руки ломая, бога кляня и судьбу.

Время пройдёт, оно горечь утрат исцелит,

Дети забудут того, кто был их отцом,

Только снова и снова приходит встречать корабли

Пёс одинокий с печальным, как небо лицом.

ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ

В море чайкой белоснежной

Белый парусник надежды

Бороздил простор безбрежный

И нашёл себе приют.

Отгулял своё до срока,

Всемогущей волей рока,

И теперь на дне потока

Щепки мелкие гниют.

Человеческие кости

Частые под морем гости,

Их без умысла, без злости

Превращают рыбы в прах.

Моряков погибших тени

Из морской выходят пены,

И тогда сердца по венам

Вместо крови гонят страх.

И летит теперь над морем

Парус чёрный, словно ворон,

Непременный вестник горя,

Он зовёт с собой живых.

Чёрный парусник печали,

Ветры курс его украли,

Никогда он не причалит

В вечных странствиях своих.

Маленькая скрипка, струны – паутина,

Плещутся аккорды – каждый уникален,

Пальцы неживые – гибкая резина,

Сердце наполняют страхом маниакальным.

Чёрный человечек, хамская улыбка,

По ночам приходит – что-то ему надо,

И тревожит душу и терзает скрипку

Музыкой для рая нотами из ада.

То башмачным скрипом, то капелью звонкой

Надрывалась скрипка в тесной душной спальне,

И кружат виденья в голове ребёнка…

Вдруг порвались струны и застыли пальцы.

Крашеные куклы надломились в пляске,

И злодеи в масках опустили плети,

И закрылся зонтик, оборвалась сказка –

То настало утро, и проснулись дети.

Маленькая скрипка, струны – паутина,

Словно лунный лучик тоненький смычок,

Пальцы неживые – гибкая резина,

И вползает в душу страха червячок.

                Пр-в.

Оле Лукойе – мастер сновидений

Дома оставил свой зонтик цветной,

Сегодня чёрный зонтик, мешочек приведений

И старую скрипку принёс он с собой.

       2

Чёрный человечек, что-то ему надо,

И терзает скрипку и тревожит сон

Музыкой для рая нотами из ада,

И трепещет сердце скрипке в унисон.

                      Пр-в.

                      3

То башмачным скрипом, то капелью звонкой

Новые аккорды выдаёт смычок,

И кружат виденья в голове ребенка

И вращает зонтик чёрный старичок.

                      Пр-в.

Оле Лукойе – мастер сновидений

Скрипку закроет в бархатный футляр,

Выскользнет из спальни призрачною тенью,

И утро размоет полночный кошмар.

                      4

И злодеи в масках опустили плети,

Растворились чары злобных колдунов,

То настало утро, и проснулись дети,

Будет спать до ночи мастер детских снов.

Сяду у кромки воды безымянного моря,

Где равнодушный прибой размывает реальность,

Слушать звенящих песчинок мелодию хора,

Песнь нерождённых – незыблемую виртуальность.

Буквы из строчек молчанья неоновых рыбок,

Шелест страниц никогда не написанной книги,

Новую вечность встречают привычной улыбкой…

Сколько их будет ещё до скончания мига?

Слушая их, я придумаю имя живое,

Из нерождённых один – тот, кого я услышал

Примет то имя, оно ему станет душою,

Хор своё пенье продолжит, но на голос тише.

В мире другом, в суете органической слизи

Воля живая изменит случайность движенья,

И подчиняясь закону, призвавшему к жизни,

Имя оденется плотью и примет рожденье.

Средь скал, нависших, как над жертвой ворон,

Змеится каменистая тропа.

Ведёт она к провалу бездны чёрной,

По краю поросла травою сорной,

Здесь солнце не восходит никогда.

Травинка ни одна не шевелится,

Навек в покое этот мир застыл,

Лишь бесконечно по тропе струится

Неторопливых теней вереница,

Тех, кто когда-то в лучшем мире жил.

Никто из них не проронит ни звука,

Ничто здесь не нарушит тишины,

Ведь не о чем им говорить друг с другом,

Пред ними бесконечность в муках,

На вечный Ад они осуждены.

В мирах сменилось много поколений

И многие держали этот путь,

И нет надежды им на возвращенье,

Ведь у Судьи не вымолить прощенье,

Дорога в Ад – последний их приют.

Рай - это радость для дураков, а я выбираю Ад,

Хотя в Аду тяжелей уцелеть, и климат там мрачноват.

Но что, скажи, буду делать я, когда через много веков

Мне станет тошно на облаках в Раю для дураков.

А где-то там, в глубинах земли, в недрах кипящих пород,

Там жарко немного и трудно дышать, зато там весёлый народ.

Там небо – камни, а пища – огонь, но всегда открыт магазин,

И водки там хватает на всех скитальцев земных глубин.

А Рай это Рай, там лучше погода, но скука за горло берет

Когда изо дня в день, из века в век, всё тот же опять хоровод.

Да, есть там любовь, одна на всех, и не терпит измены она,

Но я не ангел и не святой, и всё это не для меня.

Я сок плода запретного

В бокалы разолью

И выпью зелье крепкое

И древний гимн спою.

В бездонном пьяном омуте

Из боли, тьмы и снов,

Неясной тенью в комнате

Ты явишься на зов.

Развратная и хищная

Как ведьма с шабаша,

Тебе послужит пищею

Пленённая душа.

Душа привыкла маяться

Закована в броню,

Зачем теперь бросаюсь я

К бездонному огню?

Горящая и светлая,

Безумная, как стих,

Я знаю, стану пеплом я

Побыв с тобою миг.

И я бросаюсь жертвою

В огонь твоих страстей,

И будет миг предсмертный мой

Длиннее жизни всей.

СЕТ - РАЗРУШИТЕЛЬ

Жизнь – чужое, а смерть - обман,

Всё, что может быть, всё позади,

Чёрный камень – обсидиан

Вместо сердца в моей груди.

Радиация и зола –

За спиной чёрный выжженный след,

Не щадя ни добра ни зла

По галактикам ходит Сет.

Где Осирис окончил посев,

Там работа есть для меня,

Собирает безумный Сет

Жатву жизни серпом огня.

А другой, с головою пса,

Жатву складывает в закрома,

Но обоих страшат глаза,

Где приют нашла смерть сама.

Ни огонь, ни свинец, ни булат

Не оставят на сердце ран,

Только смертная сможет узнать,

Как же хрупок обсидиан.

Я видел богов с человечьим лицом,

Их правда – правда людей,

Вещают устами земных мудрецов

Отголоски земных идей.

А чтобы придать им божественный смысл,

Бросить толпу на колени,

Туманом окутана мудрая мысль,

Недосягаем их гений.

Своим же созданьем прельстясь, человек

Пред ним простирается ниц,

И кормит им созданных богокалек

Из мисок поднятых вверх лиц.

Но возвратившись, создатель миров

За это с людей не взыщет.

О, люди, плодите себя и богов,

Те тоже сгодятся в пищу.

КРЕДО ВОИНА

Тела пергамент исписан рунами ран –

Летопись войн за последние двадцать пять лет

В мирную жизнь возвращался седой ветеран

В дом свой, которого может, давно уже нет.

В мир, где за дружбу цена – всего лишь металл,

Золото, что от купца переходят к купцу

Четки монет мелькают в ладонях менял

Звонко считают молитвы Златому Тельцу

Да, война это зло, это смерть, это кровь,

Только мирная жизнь губит души намного быстрей

Жаль, конечно, что люди утратили веру в богов,

Но беда в том, что боги утратили веру в людей

ПАРОДИИ

НА БУРЕВЕСТНИК

Над седой равниной моря

Грозно реет истребитель

И напалмом поливает

Деревушки рыболовов

И последний мирный житель

От бомбежки убегая

В шахте ядерной укрылся

Думает, его не видно

Летчик – храбрый камикадзе

С высоты его заметил

И швырнул нейтронной бомбой

Прямо в жерло шахты черной

Грянул взрыв и осветился

Мир потоками нейтрино

Три секунды и накрылся

Городок соседний мирный

И потоки протоплазмы

Источая запах гноя

Вытекали из подъездов

Где когда-то жили люди

Летчик – храбрый камикадзе

Свою миссию исполнив

Самолет направил к скалам

А обломки смыли волны.

Я спою вам песню дебильную

Про мента с поехавшей крышей

Автомат получившего в руки

И давай шмалять по народу

А народ никуда не расходится

А народ на него напирает

Умываясь слезами кровавыми

И теряя отдельных сограждан

Скоро, падла, патроны кончатся

И толпа до тебя доберется

И свернет твою шейку цыплячью

И размажет тебя по асфальту

И то место потом в народе

Называть будут Красной Площадью

Потому, что тот дворик маленький

Красным станет от внутренних органов

Представителя внутренних органов

По асфальту народом размазанного.

Выиграв пол миллиона в карты

И кольцо с рубином в пять карат

Педро из села Нью-Нижневартовск

В Африку уехал загорать.

Бедуины, бабуины, прерии

И река с названьем Зимбабе

Там бананы с пальмового дерева

Сами в руки падают к тебе

Африканку в юбке от Кардена

И в браслетах от Мгубу-Зебе

Педро полюбил самозабвенно

Увезти хотел в Курган-Тюбе

Только пышногубая красотка

С сердцем затвердевшим как кокос

Отдавалась Педро лишь за водку

Да за пару пачек папирос

Но любовь пустила яд кураре

И вонзила в сердце когти пум

Педро был такой веселый парень

Стал как зомби мрачен и угрюм

От любви совсем став ненормальным

Педро томагавк себе купил

И подкараулив возле пальмы

Он свою любовь им зарубил

И кольцо заветное с рубином

О счастливом выигрыше память

В нос своей погубленной любимой

Вставил он дрожащими руками.

	СТИХИ
ОГЛАВЛЕНИЕ
1. Полдень		18. Летучий Голландец
2. Ночь		19. Море и ветер
3. Дон Жуан		20. Оле-Лукойе стих
4. Мотыльки		21. Оле-Лукойе песня
5. Сердце-соловей		22. Рождение души
6. Рождение		23. Слеза
7. Тост		24. Снежный театр
8. Шаман		25. Ночью в саду
9. Прометей		26. Серенада
10. Прометей-2		27. Дорога в Ад
11. New-апокалипсис		28. Выбор
12. Крысолов		29. Вызов суккуба
13. Цена поцелуя		30. Сет-разрушитель
14. Кусочек мела		31. Люди и боги
15. Игра		32. Кредо воина
16. Преступление		33. Пародии
17. Пес		34. Переводы